Очень краткая история промдизайна в России

Перед отъездом, в свете предстоящих событий, была написана такая очень краткая история промдизайна в России для Time Out. Может кто не видел. Очень общее введение в тему:
Со свойственной российскому общественному мнению категоричностью принято считать, что в СССР дизайна не было. Не как секса, а в прямом смысле. И почти неудобно утверждать обратное, поскольку был он весьма специфическим и в некоторой мере даже гонимым, но все же — он был. Развитие дизайна в России имеет прерывистый, пунктирный вид, где подъемы художественного творчества перемежаются с периодами его глубокого спада.

читать дальшеНа первом этапе развития мирового дизайна, в начале ХХ века, мир кишел стихийным выбросом идей и манифестов нового искусства, призванного соединить изобразительное и техническое творчество. Повсеместный экстаз от новоявленной промышленной революции и конвейерного производства порождал безудержную тягу к экспериментам. Россия тоже кишела идеями, манифестами и революциями, но поначалу ей, конечно, было не до искусства.
В 1918 году в Москве, едва очнувшейся от судьбоносных перемен, создаются Высшие государственные художественно-технические мастерские (ВХУТЕМАС). Мастерские эти предназначены для подготовки специалистов «производственного искусства» (по современной терминологии — промдизайна) высшей квалификации. Перед ними ставится задача создания радостных вещей, преображения предметов быта и элементов среды в нечто подобающее новому строю.

Общая идеология очень близка Баухаусу, основанному почти одновременно в Германии. То же единство искусства и технологии; то же видение художника, ремесленника и технолога в одном лице. Василий Кандинский с неудивительной легкостью перешел в Баухаус от преподавания в мастерских и прекрасно там прижился. Многие разработки той поры (например, работы Татлина и Родченко) по сей день считаются мировым эталоном дизайна. В общем, Россия если и не была впереди планеты всей, то, по крайней мере, шла с ней в ногу.

Однако в 1932 году в докладной записке о положении мастерских говорится: «Никаких практических заданий ВХУТЕМАС не выполняет. Вся установка — на мещанский, квартирный спрос, на “картинки”, на колечки, на вышивки гладью». И ВХУТЕМАС закрывают.
Следующую пару десятилетий бурно растущая промышленность занята в основном производством танков, самолетов и автоматов. В 46-м, правда, гордо выпускается шедевральная «Победа М-20», слегка содранная с трофейного «Опеля Kapitan», но все же своя; однако это не меняет общих производственных приоритетов.

В мире тем временем, наигравшись с манифестами, остыв от экстаза и войн, дизайн назначают на роль главного двигателя товара в сторону покупателя. Правильное оформление вещи, оказывается, вызывает у потенциального потребителя желание ее приобрести.

Советские мотивы всю дорогу кардинально противоположны. Во-первых, нет ни малейшей коммерческой подоплеки: нет нужды уговаривать покупателя приобретать. Во-вторых, компартия подразумевает, что все ее подданные примерно равны и заслуживают одинакового. Слово «индивидуализм» идеологически неугодно. Если не сказать опасно. И подданные все обреченно скромны и честно не стремятся выделиться; в режиме дефицита не покапризничаешь.

Когда в 60-е годы было вдруг решено превратить советское — в лучшее, для поднятия морали и энтузиазма собственных же граждан, перед отечественным производством была поставлена практически задача из серии «миссия невыполнима». Создать систему мест приложения дизайнерского труда, решить проблему подготовки для них высококвалифицированных кадров (которые на тот момент просто неоткуда было брать) и разработать программу внедрения дизайна в культуру производства и потребления.

В 64-м году даже появляется журнал «Техническая эстетика». На предприятиях появляются художественно-конструкторские бюро, высшие заведения начинают готовить специалистов дизайнерского профиля. Несостоятельность дизайна как дисциплины и его порочащая связь с загнивающим капитализмом официально отменяется, но на практике толку от этого мало. Поскольку пока нет реальной подоплеки свободного рынка, мотивация сделать вещь красивее, удобнее, желаннее — весьма условна. «Красный Октябрь» продолжает выпускать свои шаблонные стенки, «Красная Талка» шьет неизменные ситцевые халатики.
А когда спустя пару десятилетий появляется наконец свободный рынок, наступает кризис промышленности. В итоге в начале XXI века слово «дизайн» в России ассоциируется прежде всего с графикой. Качественный, продуманый дизайн окружающих вещей кажется по-прежнему излишком. Волшебным образом мы прекрасно разбираемся в ивсенлоранах и готовы потратить ползарплаты на полюбившуюся сумку, но дома у нас доперестроечные стулья и восемь разных полубитых тарелок.

***

Это я все к чему. В оргинале там было еще некое оптимистичное окончание, на тему сегодняшнего положения дел, но на самом деле я сейчас понимаю, что сегодняшнее положние дел еще слишком сегодняшнее, что бы его адекватно воспринимать. И нет, чудес не будет. Фундамента для них не хватает. Но зато надежда есть. Потому что для нее фундамент не нужен.
Источник

Кстати, если кому интересна будет более подробная информация, скачайте мою курсовую "Промышленный дизайн" (4,11 Мб).